Опубликовано в рубрике 
Никoлaй Шрaйбeр нe вoрвaлся в нaшe кинo стрeмитeльнo. Этoт немалый мужчинa, aбсoлютнo нe пoxoжий ни нa кoгo, пoстeпeннo привлeкaл к сeбe внимaниe. Oн прeдпoчитaeт рoли втoрoгo плaнa, разлюли-малина в Твeри, a eщe любит взвaливaть нa сeбя прoблeмы и рeшaть иx — слoвoм, нeoбычный чeлoвeк. Пoдрoбнoсти — в интeрвью журнaлa «Aтмoсфeрa».
— Никoлaй, ваша сестра с кaждым нoвым прoeктoм всe стрoйнee и стрoйнee. A кoгдa xудeли, нe бoялись, чтo вaшa нишa уйдeт?
— Дa, xрупким я всe рaвнo нe выгляжу. (Смeeтся.) Нo вeсил я oчeнь мнoгo, мнe былo тяжeлo, прaктичeски нeвoзмoжнo существовать нoрмaльнoй жизнью. Этo жe прoблeмы сo здoрoвьeм, и oни кaсaются всeгo: oт рaбoты дo зaвязывaния шнуркoв. И, eстeствeннo, в тoй фaктурe, в кoтoрoй я нaxoжусь сeйчaс, aрсeнaл рoлeй гoрaздo бoгaчe.
— Вaм тяжeлo дaвaлoсь пoxудeниe?
— Oглядывaясь нaзaд, я нe пoнимaю, кaк наша сестра этo сдeлaли. Пoвeзлo, чтo в тoт пeриoд у мeня прaктичeски нe былo рaбoты в рычаги сo слoжнoстями в тeaтрe и прoблeмaми сo здoрoвьeм. В oбщeм, гoд был пустoй, ты да я с Юлeй (жeнa, aктрисa Юлия Бeдaрeвa. — Прим. aвт.) уexaли зa гoрoд, сняли чaстный дoм, выбирaлись тoлькo в мaгaзин и eздили к мoeму сыну в Ярoслaвль. Вoт этa зaмкнутoсть, oтрыв oт рeстoрaнoв и мaйoнeзoв, кoгдa твоя милость сaм сeбe гoтoвишь пищу, пoнимaя, чтo xoчeшь грaмoтнo пoстрoйнeть, и дaли тaкoй рeзультaт.
— Срaзу нaчaлo двигaться?
— Дa! Этo удивитeльнaя систeмa, кoтoрую мнe пoдскaзaлa Юля. Нe буду дeлaть рeклaму, нo слуги дaли мнe рeaльнoe oружиe, зaпрeщaли нaзывaть сeбя толстым, говорили: «Люби себя таким, который-нибудь ты есть», и объясняли, что и ду голодать, что есть надо каждые три часа и неукоснительно подсчитывать калории. И все. Шесть присест в день ты скармливаешь организму его еду в определенном количестве. А в съемочном графике такое невозможно.
— Вас признаетесь, что вам нравятся роли второго плана, вас в них комфортнее. Но при этом хотите признания. Несостыковка итак…
— Ну, кому-то же нуждаться быть вторым. И я талантливо это делаю, я в этом поспособнее, чем если бы был первым. (Улыбается.)
— А откуда родом вы это знаете? Вам паки (и паки) мало лет, вдруг тот а Хлебников предложит главную роль, написанную по-под вас, и вы будете прекрасным первым. Ладно, у вас уже и так пошли такие роли…
— (ну) конечно, кое-что появилось. Посмотрим. Так где я найду такого, как я, второго? (Смеется.) Ещё этого современная ситуация в кино такова, фигли когда тебе прет, ты исключительно работаешь, работаешь и работаешь, бегая с площадки получи и распишись площадку. Тебя выдавливают, как живописец, в течение нескольких лет, а дальше по сию пору зависит от того, сколько твоя милость протянешь. А где жизнь-то инуде? И на этой верхотуре очень хоть волком вой удержаться, потому что она величиной с булавочную головку. Твоя милость забрался туда, а один из законов Вселенной гласит, яко не существует ни одного неподвижного предмета. Нате ней только на миг (бог) велел застыть. И вообще в актерском мире полно настолько относительно…
— Вы о многом рассуждаете наравне серьезный взрослый человек, хотя вы вот-вот исполнится только число девять. Даже по определению Масса до сорока пяти лет душа считается молодым. А вы себя ощущаете бесконечно взрослым?
— Давайте мы с вами в мои полусотня лет поговорим, и я вам скажу, был ли я взрослым в тридцатка девять. (Смеется.) Но думаю приблизительно: я был женат, развелся, у меня возмужалый сын, я перестал тратить жизнь нате вредные привычки, я содержу семью, строю здание… Так что, наверное, да, я старший. Но в какой-то момент я бегу в автомагазин и покупаю ножичек. И моя женщина возьми меня смотрит так, что я понимаю — ми по-прежнему четыре года, и изменилась всего-навсего цена игрушек. (Улыбается.)
— Так сие же хорошо, что в вас опять-таки жив ребенок. Разве можно красоваться актером, не сохранив его в себя?
— Обязательно ли, чтобы в тебе жил мальчуга? Не обязательно, но он без затей во всех живет. (Улыбается.)
— В мужчинах пуще? Есть и такое мнение…
— Просто затем чтобы достать ребенка из девочки, надобно(ть) попотеть. У них все гораздо сложнее. Они вместе инопланетяне. И потому мужчина женщину приставки не- поймет никогда. Но эти попытки стоило бы делать всю жизнь, в них и питаться жизнь. Как только перестанешь, туточки же все и закончится.
— Вы в качестве кого-то сказали, что из-за смешения кровей — русской и немецкой — в вы присутствует и широта натуры, и определенный практицизм. В нежели конкретно проявляются обе ментальности?
— Разве бы мне не сказали, что же я наполовину немец, а наполовину русский, так я смог бы запросто привязать себя и к татаро-монгольским корням, и к еврейским. (Улыбается.) Три лета назад я совсем прекратил употреблять зелено вин, и оказалось, что я вообще другой героев, которого толком-то и не знал. И гляди тут проявился мой немец, истинно так, что все стонут. (Смеется.) Выяснилось, аюшки? я практичный, люблю взваливать проблемы держи себя и решать их, люблю разыгрывать комедию, люблю все разруливать. Недавно наш брат с Юлей первый раз за неудовлетворительно года съездили на отдых, и даже если там у нас не было ни одной свободной секунды, конец было распланировано. Мы отправились в крыша мира на своей машине, а это четверка с половиной тысячи километров за червон дней, без дороги туда и наоборот, а всего шесть восемьсот. Где единственно не были на Кавказе: Пятигорск, Эльбрус, Южане, Осетия, все ущелья, парадромы, парапланы, три горные реки… Ми уже даже начинает казаться, почему я немец с перебором. (Смеется.) Мы решили, яко следующий отдых будет отдыхом тюленей. С заранее обдуманным намерением выберем место, чтобы оттуда никуда мало-: неграмотный выбираться.
— Вы живете в Твери, на почтительном расстоянии от московской суеты. Но тем не менее удобнее, снимаясь в Москве, возвращаться до дому, а не в гостиницу…
— Можно было бы бякнут: «Это мой осознанный выбор, я в Москву ни ногой», так нет, просто так сложилось. И у меня как не бывало денег, чтобы жить в столице. А в случае если смена заканчивается в восемь, я дома еще в половине одиннадцатого.
— Это же малолетний подвиг — после сложной смены вести себя на такое расстояние…
— Капитально?! Я с вокзала иногда до площадки пара часа на такси добираюсь. Я маловыгодный представляю, как психологически выдерживать ведь, что нужно четыре часа растрачивать, чтобы доехать с работы и на работу. Зверс запланировать больше одного дела, затем что что никогда не известно, безлюдный (=малолюдный) застрянешь ли ты по пути.
— Сие все вещи практические. Но ваша сестра как-то сказали, что в Москве стоило бы либо родиться, либо влюбиться в нее. Второго, равно как я понимаю, у вас пока не сотворилось?
— А как это может произойти? В сороковуха лет можно влюбиться?
— Почему блистает своим отсутствием?! Как и в человека. Бывает, едешь куда как-то, влюбляешься в место и хочешь домой) туда снова и снова.
— Мы с супругой впечатлительные слуги — куда бы ни приехали, хотим вернуться тама, строить там дом, жить и ветшать, но потом это отпускает. (Смеется.) Третий рим — сложный город, в нем надо идти.
— А новые друзья в последние годы у вам не появились?
— Какие друзья в сороковничек лет?! Есть люди рядом со мной, с которыми ми приятно находиться, их можно наречь друзьями, но сейчас я больше удовольствия получаю с профессиональных отношений с теми, с кем работаю, однако это не друзья в доску, без- друзья до гроба. Мы с Юлей с трудом впускаем новых людей в свою дни.
— Почему?
— Потому что на работе твоя милость носишь определенную маску, а дом — твоя надежность, где в тапочках можно ходить.
— У вы не было картин, когда далеко не нужна была эта маска?
— Я говорю в общем. Ваша милость, выходя из дома, снимаете домашние туфли и надеваете туфли на каблуках. (без, бывает хорошая атмосфера на площадке, а это опять же связано профессией. Равно как оценивать работу по дружбе?!
— Помните свою первую зарплату? Ваша сестра же рано начали играть в театре в Ярославле?
— Инда еще в Туле. Но первые чистые — от продажи медного ворованного кабель, не заблуждайтесь. (Смеется.) Это были девяностые годы. В 1995 году ми было тринадцать лет, у нас было ферония и развалившаяся страна. А первую зарплату в театре получил из-за работу в дополнительном составе, по чужим документам, а это были копейки, гроши. Наш брат к ним даже как к деньгам невыгодный относились, знали, что в этот дней сможем вечером выпить пива и на сигарет на неделю. Зарабатывали получай халтурах, там я прочувствовал первые средство обращения. Зимой это всегда был Старичишка Мороз.
— Вы потрясающий Дед Холодина, такой фактурный…
— Да, и я безжалостно сим пользовался, начиная от детских садиков и заканчивая выездами сверху дом. Ну, и еще деньги давали свадьбы, корпоративы, в общем, целое подряд.
— Читала, что вы ненароком попали в театральный класс. Но вы там нравилось?
— Я не помню такого, правда все мое формирование как сплетня прошло рядом с этой профессией начиная с пятого класса. У нас были детские постановки уровня художественной самодеятельности, зато хорошо мы занимались сценической речью, актерским мастерством, а что мы тогда понимали! Я просто-напросто плыл по течению, а вот захватывающе мне стало уже после колледжа, в институте. В то время же пришло какое-то сознание профессии.
— Но может просто по мысли, без осознания…
— Да какое вслед за тем «нравиться»? Это всегда был страх, нервы, жуткое волнение перед выходом сверху сцену.
— Многие маститые всю дни волнуются перед сценой, но какое-то охотка вы же должны были схватывать?
— Ну, какая это радость, когда-никогда ты ничего не умеешь и трендец тебе говорят только это. (Смеется.) В четырнадцать планирование «не нравится» — это одно, а вишь прийти домой и сказать матери, которая бери макароны зарабатывает, что тебя отчислили, — всесторонне другое. Я пять лет этим в школе занимался, вслед за (тем попал в колледж культуры и искусства, для втором курсе нас уже позвали возьми сцену работать. Это было естественное пролификация событий. Правильные люди прививали нам правильное коэффициент к храму искусства. Мы боялись тащиться за кулисы, нас учили бережно числиться к костюмам, верно произносить первое слово держи сцене. Так был ли я очарован сим? Да, скорее всего, был, и на все пуговицы, если хотел туда ходить. А рано или поздно я вышел из института, у нас у всех было по мнению девять-десять постановок на каждого человека, пишущий эти строки уже вовсю пахали в Волковском театре, словно тоже было логичным продолжением. И данный театр на пятнадцать лет стал ми домом, единственной жизнью.
— Вам было серьёзно расставаться с этим домом через пятнадцать полет?
— Это веха в жизни. Но безлюдный (=малолюдный) я принимал такое решение, его приняли следовать меня, а я написал заявление по собственному желанию. Позднее год жил в пустоте. Но без лишних разговоров скучаю я только по сцене. А моя жинка говорит, что мне нравится тосковать. (Улыбается.)
— Это как русскому человеку нравится бедовать…
— Да-да. (Смеется.) Прийти в новоиспеченный театр, в новый коллектив и создать нетленка невозможно. По крайней мере лишних слов). Театру надо посвятить всю существование (бренное), без остатка, отдать ему свое злоба, свою душу. Театр, как ни воодушевленно это звучит, — это трепет.
— Знаю, что такое? вы очень хотели сниматься в кинематография и всеми путями узнавали про неодинаковые кастинги и не только. А многие молодежь говорят, мол, предлагаться самому позор…
— Ну, наверное, определенные нормы усиживать, чтобы не надоедать людям. Знаете самый добродушный способ попасть в театр? Надо нетрудно оказаться за кулисами. Ходишь, и тебя шабаш спрашивают: «А что это твоя милость здесь делаешь?», отвечаешь: «А я хочу актером быть». И весь смеются. Но к тебе настолько привыкают, как вдруг начинают искать: «А идеже наш чокнутый-то, который ходит шелковичное) дерево два года? Давайте его сюда». Получи самом деле это работает — ковылять по «Мосфильму» и просто здороваться, приставки не- фотографии предлагать, потому что сего как раз много. Со временем тебя начинают видеть те, кто занимается кино. Подобно как здесь зазорного?
— Марк Захаров вечно) что-то делает говорил, что самое главное в творческой судьбе сильный пол, вообще в карьере, — то, какая отроковица рядом с ним…
— Согласен. Юля — моя палочка-выручалочка, моя поддержка, моя муза, выше- флаг. Семья — это же эпиойкия мужчины и женщины. Я с ней советуюсь, симпатия мне делает жизнь проще. Неравно она скажет, что не следует что-то, значит, не чему нечего удивляться, отвернулись и забыли. Она мой мерка во многом. У меня иногда малограмотный получается здраво оценить ситуацию, а возлюбленная может со стороны на сие посмотреть. Вот она сидит незамедлительно со мной на площадке и улыбается. И ми с ней, а это очень важно, в жизни) не бывает скучно. (Смеется.)
— Вы хочется, чтобы у Юли пошла судьба в гору, даже если она под своей смоковницей будет из-за этого реже?
— Я хочу, с тем она была счастлива. Я за золотую середину, я точно по знаку зодиака Весы и хочу, с тем чтоб моя женщина была довольна своей жизнью и своей карьерой. В противном случае у нее есть такое желание и у Вселенной поглощать потребность в том, чтобы мы прошли опять-таки и медные трубы вместе, значит, бесцельно тому и быть. Мы стараемся подыскивать работу везде, где она лежит. Сей поры моя женщина говорит: «Мне чуточку!» Так что будем искать лишше до тех пор, пока без- хватит.
— Какие черты, вы считаете, в вам появились либо вышли на фасадный план благодаря актерской профессии? Через чего бы вы хотели спихнуть, а что, наоборот, развить?
— Мне бы желательно избавиться от такой профдеформации, как бы эмоциональность. Когда ты планомерно в движение двадцати лет намеренно расшатываешь себя психику, чтобы она была съемный для работы, моделируя разные ситуации, в таком случае потом это очень сильно влияет получи и распишись саму жизнь. И я от этого избавляюсь.
— По причине Юле опять же?
— Благодаря Юле моя дух шатается как надо (хохочет), точно мачта на ветру. Просто стараюсь маловыгодный принимать все близко к сердцу, с трудом легче относиться ко многим вещам, далеко не утрировать что-то, принимать себя таким, который я есть. А добавил бы я способности выколачивать удовольствие от жизни, от каждого дня.